Кино

Фальшивые письма настоящим людям: «Почтарь» — военная притча о несостоявшемся милосердии

В преддверии Дня Победы на экраны страны выходит военная драма Андрея Разенкова «Почтарь» — история о «блаженном» почтальоне в советском тылу 1942 года, который решает подменять похоронки на вымышленные письма от погибших солдат. Притча о милосердном обмане с Александром Петровым в главной роли, премьера которой состоялась в рамках 47-го ММКФ, производит впечатление тщательной исторической реконструкции, но страдает от избыточно прямолинейной символики.
Новости СМИ2
Студентка Школы кинокритики им. Валентина Курбатова (мастерская Ивана Кудрявцева) Ольга Исакова разбирается, почему интригующая предпосылка не воплотилась в подлинное художественное высказывание. Предупреждаем, что текст сожержит сюжетные спойлеры.

Фальшивые письма настоящим людям: «Почтарь» — военная притча о несостоявшемся милосердии

1942 год, цветущий майский городок в советском тылу. Местный почтальон (Александр Петрова), которого все считают «маленько блаженным», принимает судьбоносное решение: он начинает утаивать похоронки, а вместо них пишет фиктивные письма от имени уже погибших солдат. Сценарная предпосылка интригует — перед нами драма о праве на милосердный обман, упакованная в формат военной притчи. Невольно напрашивается сравнение с «Семью чёрными бумагами» — лентой Анатолия Колиева, показанной на том же ММКФ годом ранее, где действие также разворачивалось в тылу 1942 года, а похоронки являлись центральным образом повествования. Однако осетинское кино отличалось тонкостью, авторским почерком, камерностью и какой-то особой тишиной, в которой рождалось подлинное высказывание. Там миф был не бегством от действительности, а способом её преображения, более глубокого понимания. Почему же при схожести тем и материала один фильм становится откровением, а другой остается лишь добротной иллюстрацией?

В стремлении создать символическое повествование Разенков непростительно упрощает метафорический язык фильма. Комната почтальона, оклеенная газетой «Правда», превращается в слишком очевидную декорацию, создающую лобовой контраст с ложью главного героя. Кочующая по фильму белая лошадь, становится навязчивым визуальным штампом, вколачивая образ чистоты буквально в каждую сцену. Размытие, блюр вокруг головы Петрова призван передать особое восприятие мира героем, но кажется лишь внешним эффектом, не наполненным подлинным содержанием. В результате все символы существуют разрозненно, не складываясь в цельную поэтическую систему — словно краски, разбросанные по холсту, забыли соединить в единый образ.

Фальшивые письма настоящим людям: «Почтарь» — военная притча о несостоявшемся милосердии

Жанр притчи мог бы объяснить иллюстративную нарочитость, однако такой формат требует исключительно сильного актёрского присутствия, способного нести на себе всю креативную конструкцию фильма. Образ «самого-не-в-себе» почтальона особенно сложен — он должен балансировать между наивной верой в собственные фантазии и глубинной травмой, вызванной столкновением с жестокой реальностью войны. Александр Петров — безусловно талантливый актёр с сильной харизмой, но кастинг на эту роль выглядит продиктованным скорее коммерческими соображениями, чем художественной необходимостью. Его персонаж лишён внутренней целостности: он неправдоподобно переключается между косноязычием «блаженного» и неожиданной грамотностью автора фиктивных писем, между детской наивностью и расчётливым хитроумием.

«Я старался. Очень», — говорит в фильме его герой, и эти слова невольно характеризуют сам актёрский перформанс Петрова — в нём видны усилия, но результат ускользает. Актер «играет в юродивого», вместо того чтобы воплотить сложный внутренний мир человека, который решился на милосердный обман из глубокого сострадания. Женщины, получающие фальшивые письма (Полина Агуреева, Полина Рафеева) сыграны сильнее и глубже, но всё же не спасают общую ситуацию. Им сложно сопереживать — перед нами не живые люди, а функциональные персонажи, призванные обслуживать идею фильма.

Фальшивые письма настоящим людям: «Почтарь» — военная притча о несостоявшемся милосердии

«А мы его имени никогда и не знали», — недоумевают коллеги почтальона. Когда в финале оно раскрывается — Гавриил, становится очевидна очередная попытка режиссера выстроить символический план: герой назван в честь архангела-вестника, но в отличие от библейского прообраза, несущего божественные откровения, наш Гавриил доставляет фальшивые послания. Подобный «поворот» настолько предсказуем, что лишь подчеркивает общую проблему фильма — отсутствие доверия к зрительскому интеллекту.

Разенков переворачивает традиционный архетип: если классический юродивый говорит неудобную правду, то почтарь распространяет утешительную ложь. Такая инверсия могла бы стать основой для глубокого исследования: что происходит, когда общество предпочитает сладкий обман болезненной истине? Когда милосердие оборачивается манипуляцией? Автор даже предлагает показательный пример трагической бессмысленности обмана — одна из героинь, получающая фиктивные письма от погибшего мужа, умирает от сердечной боли еще до того, как узнает правду. Все усилия почтальона по созданию иллюзий оказываются тщетными перед лицом реальности. Героиня уходит из жизни, так и не узнав правды, и утешительные надежды не спасают её — сердце, подточенное горем и ожиданием, не излечить никакой сладкой ложью.

Фальшивые письма настоящим людям: «Почтарь» — военная притча о несостоявшемся милосердии

«Правда может подождать, потому что впереди у нее долгая жизнь», — говорит начальник почты, потерявший сына и жену, не выдержавшую известия о его гибели. Эта, будто впроброс отпущенная фраза, пожалуй, самое феноменальное высказывание в фильме. В ней заключен весь трагизм и противоречие ситуации: человек, сам пострадавший от правды, теперь оправдывает ложь. Но является ли правда чем-то, что можно отложить на потом? И кто имеет право решать, когда именно человек готов ее принять? Вопросы, едва прозвучав, остаются без ответа, растворяясь в сентиментальности повествования.

Нельзя не отметить скрупулезную работу создателей «Почтаря» над исторической достоверностью. Художники-постановщики тщательно воссоздали эпоху: в кадр попали подлинные предметы быта, использовались точные реплики советского фарфора и фаянса 1920–1930-х годов. Для финальной сцены была проделана поистине колоссальная работа — вручную изготовили около 10 000 писем с реальными адресами и фамилиями. Жест задумывался как дань памяти участникам Великой Отечественной войны, но остался формальным актом без эмоционального отклика. Масштаб производственных усилий поражает воображение, и тем парадоксальнее, что музейная точность существует словно в параллельной реальности с художественной тканью произведения — чем безупречнее историческая фактура, тем отчетливее проступает схематичность характеров и условность драматургических решений. В сцене, где герой Петрова читает похоронки, мы видим безупречно воссозданную обстановку, но не чувствуем внутреннего конфликта персонажа. Да простит нас Антон Павлович, но небезызвестное ружье в этом фильме выстрелило в почтаря — а должно было в зрителя.

Фальшивые письма настоящим людям: «Почтарь» — военная притча о несостоявшемся милосердии

Разенков пытается взять серьезную художественную высоту — ответить на глубинный вопрос о том, как человек справляется с экзистенциальной воронкой, образовавшейся при столкновении с непереносимой реальностью. Вопрос не только военного времени — он универсален для человеческого опыта. Однако создается ощущение, что режиссер, подобно своему герою, боится взглянуть правде в глаза — правде о том, что настоящее искусство требует не только добрых намерений, но и смелости погружения в сложность человеческого существования.

«Почтарь» парадоксально напоминает те самые письма, которые пишет его главный герой — в них есть все нужные слова, но нет живого дыхания. И тогда становится нестерпимо больно — не от самой истории, а от осознания упущенных возможностей. Тема такой глубины могла бы стать основой для подлинного разговора о природе истины, о границах милосердия, о цене лжи. Но фильм не смог сделать выбор между комфортной ложью художественных штампов и болезненной правдой человеческого опыта. И пока мы смотрим на экран, ожидая катарсиса, нам в руки незаметно вкладывают еще одно фальшивое письмо.

«Почтарь» в кинотеатрах с 24 апреля.