Актёр Риналь Мухаметов
«Я никогда не хотел быть актером: актеры много говорят, а я заикаюсь. В итоге актером стал. «Гоголь-Центр», спектакль-мюзикл «Пробуждение Весны» (продолжительность около 2 часов 50 минут). У меня главная роль. На одном из показов я начинаю заикаться. Конечно, это не первый спектакль, где такое случалось, но первая главная роль. Заикаюсь на протяжении почти трех часов, причем конкретно, что называется, не стесняясь. Как всегда, полный зал, аншлаг. После спектакля я в ярости прошу меня заменить, снять с роли, поскольку потерпел фиаско и это непростительно. В этот момент Кириллу Семеновичу Серебренникову, который меня успокаивает, приходит сообщение вроде: «Кирилл, какая прекрасная придумка образа роли, герой многое понимает и многое хочет сказать, НО ОН НЕ МОЖЕТ!!!» Мы рассмеялись.
С этого момента я продолжаю смеяться над собой еще больше. Потому что суть жизни — в ее естественности, как мне кажется. Как правило, мы боимся и стесняемся быть собой, тем самым избегая своей сути и правды. «Гоголь-Центр» определил мой путь — непростой, но невероятно интересный и счастливый. «Гоголь-Центр» — не просто здание и стены, это место естества. В нем работали удивительные люди, которых я люблю и которым безмерно благодарен».
Драматург Валерий Печейкин
«Нам очень повезло: мы уходим чуть раньше, чем этого хотелось зрителям. Гораздо страшнее уходить, когда ты вызываешь зевоту. Еще страшнее — когда в зале даже не зевают, когда зал полупуст, его половина под покрывалом. Так, говорят, было в старом театре Гоголя, на место которого пришел «Гоголь-Центр». Покрывало сняли, открыли места и двери. В театр можно было зайти в полдень. Так он превратился из театра в центр.
Но бывает время центростремительное, а бывает — центробежное.
И вообще бывает смерть. Помните об этом, пожалуйста. Не лейте слезы, ведь никто не умер.
У «Гоголь-Центра» было время, когда его худрук Кирилл Серебренников сидел под домашним арестом, а его директор Алексей Малобродский — в СИЗО. Был день, когда Серебренникова не пустили попрощаться с умирающей матерью. Был день, когда у Малобродского случился сердечный приступ прямо в суде. И он чуть не умер.
Но все, повторю, живы. Мы живы и, судя по всему, любимы. Конечно, есть те, кто нас ненавидит. Но их тоже нужно любить. Иначе чем мы занимались всё это время, если не научились любить? Вы сами видите, к чему приводит ненависть».
Режиссёр Максим Диденко
«Гоголь-Центр» был для меня средоточием всего лучшего в русском театре и вообще в России. Был моим домом. Теперь дома нет. Про Россию промолчу».
Актёр Александр Филиппенко
«Как говорится, мы артисты — наше место в буфете, так что впервые я оказался в «Гоголь-центре» на праздновании дня рождения Кирилла Серебренникова во дворе театра. В водовороте прекрасных талантливых ребят — нынешние звезды театра только набирали силу, пробовали новое, шли за своим мастером — я почувствовал себя в гостях у близких по духу людей. Первым спектаклем «Гоголь-центра» для меня стали «Мертвые души», что мне было особенно важно, ведь я и сам читаю последние главы романа со сцены — знаю наизусть, так что мог повторять текст вместе с актерами. Завораживающий спектакль, который я с тех пор смотрел три или пять раз.
Вы удивитесь, но лично для меня Кирилл — классический режиссер. Его методы мне понятны без слов, я прекрасно чувствую и понимаю его. Наверное не в последней степени потому, что мы оба технари: я закончил Физтех, а Кирилл — физический факультет Ростовского университета. Это сразу видно и заметно. Для каждого актера необходимо четко видеть систему координат режиссера, у Кирилла мы все сразу видим систему координат, и актерам так легко и приятно работать внутри системы. Одно только должен добавить: я всегда мучил своих партнеров по сцене — Семена Штейнберга, Никиту Еленева и всех остальных, чтобы они записывали за Кириллом. Каждое его слово важно. Как-то во время репетиций он шепнул мне: «ты — ледокол». Всего одно слово, а мой герой мне стал абсолютно ясен.
Во всем происходящем я вижу если не параллели, то уж точно много невыученных уроков. Полезно знать историю (и в том числе историю театра), чтобы понимать, к чему приводит выдавливание талантливых режиссеров, актеров, драматургов: только к застою… У Высоцкого есть блестящая строчка: «безвременье вливало водку в нас» — сколько талантов погубило безвременье и застой. И только в 1990-е начался ренессанс театра. Сколько это же самое безвременье и застой могут погубить сейчас. В 1969 году мы — молодые актеры Театра на Таганке — выбегали на сцену в капустнике, посвященном пятилетию театра, со словами:
«Послушайте!
Ведь, если театры
Закрывают —
Значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
Чтобы каждый вечер
Закрывался хоть один театр?!»
Таганку закрывали буквально каждые полгода, а до сих пор это название гремит, оставаясь великим мифом того времени. Таким же мифом останется «Гоголь-центр». Я не думал, что увижу повторение истории, да еще и на фоне гибели людей и уничтожения городов, когда меркнет все остальное.
Для меня самое удивительное за время работы над спектаклями в «Гоголь-центре» — репетиции с Кириллом Серебренниковым по письмам. Вот такого уж точно нигде и никогда не было. Когда мы начали репетировать «Палачей», он еще был под домашним арестом и мы репетировали буквально по его записям. Такого эпистолярного театрального романа у меня точно никогда не случалось».
Ссылки по теме
«Свобода кончилась. Совсем»: Кирилл Серебренников опубликовал прощальное письмо труппе «Гоголь-центра»
«Обыкновенное убийство»: Кирилл Серебренников о закрытии Гоголь-центра
Без «Гоголь-центра»: масштабные перестановки в столичных театрах
Свежие комментарии