Истоки всех свойств человеческой личности нужно искать в детстве — это любой психолог скажет. В фильме открытия фестиваля VOICES «Наум. Предчувствия» уже на первой минуте проявляется присущее ребенку магическое зрение: камера пробирается через высокую траву в сторону ярко-алого солнца, маяком освещающего бескрайнее поле. Киновед Наум Клейман вспоминает, как его, совсем еще маленького, ведут в школу — кажется, не солнце впереди, а огромный костер, уже готовый разжечься во что-то булгаковское, «страшное и величественное». Светило, равноценное тому, что горит на картине «Новая планета» Константина Юона, будет следовать за ним всю последующую жизнь: оно воплотится в чудесном освобождении семьи Клеймана из сибирского спецпоселения, явится озарением, когда молодой студент матмеха неожиданно загорится мечтой поступить во ВГИК. Красное солнце же взойдет в его биографии, когда Наум Клейман начнет работать с архивами Сергея Эйзенштейна — режиссера, которого не понимал. Тесная связь с создателем «Ивана Грозного» и «Бежина луга» станет для него поворотной: превратит сына швеи и обувщика из Кишинева в глыбу отечественного киноведения.
Не то чтобы личности Наума Ихильевича вообще нужна режиссура. Он сам по себе — человек-фильм, «Король Лир Московского музея кино» (так Клеймана характеризовал Жан-Люк Годар), гарантированно захватывающий внимание каждого, кто окажется в его орбите. Но режиссер Андрей Натоцинский все же рискует найти в образе мэтра нечто больше, великую рифму его биографии с происходящими вокруг глобальными событиями. В ход идут не только монологи Клеймана о себе и искусстве, но и хроника: студенческие протесты «Красного мая» рифмуются с митингом в защиту Музея кино. Малоизвестные фламандские художники — с беседой Клеймана и Александра Сокурова о судьбах ВГИКа. А великие кадры из «Октября» — с прогулкой киноведа по рекам и каналам Санкт-Петербурга. Мимо крейсера «Аврора», символа революции, без который не было бы Эйзенштейна и Клеймана, Годара и Сокурова. А может, и самого Натоцинского, фильмом отдающего дань уважения своим университетам.
Фильм открытия фестиваля VOICES, конечно, лучится молодым пижонством, восторгом и поклонением авторитетам — в общем, характеризуется всем тем, чему «молодое кино» традиционно противопоставлено. И в то же время «Наум. Предчувствия» оказывается уверенным заходом в главную тему смотра — в прошлое, которое бродит где-то рядом. В конкурсе не оказалось ни одной картины, которая служила бы этому тезису исключением: непроработанные травмы и ошибки нависают над героями, что тот мифический Дамоклов меч, да и нагоняют в самый неподходящий для этого момент — когда они оказываются в своих личных безопасных «местах силы». Это может быть бар, в котором помятые мужчины среднего возраста бесконечно долго (полтора часа экранного времени — именно столько длится убийственная драма «На посошок») мучают студента-собутыльника. Или благостная провинция на востоке Франции, где трудный подросток Тотон, главный герой фильма воспитания «Святая корова», прожигает молодость в пьянках и погоне за девчонками. В будущем ему придется пойти по стопам предков и заниматься сыроварением — пожалуй, единственным бизнесом, который кормит французскую деревню. Затянувшееся детство обрывается вместе со смертью отца, и теперь Тотону предстоит стать единственным опекуном для маленькой сестры. На основе в общем-то трагического сюжета Луиз Курвуазье создала комедийный гимн инфантильного поколения — мальчиков и девочек с «синдромом Питера Пена», которые до последнего пользуются привилегией не взрослеть. Когда же время для ответственности все-таки наступает, они просто не могут переключиться в новый для себя режим, искренне считая, что решение всех проблем можно отыскать в воздушных замках.
Но вот и между сцен с нанесением маникюра и отрыванием лоскутков подгоревшей кожи зачинается какая-то нехорошая правда: у близнецов, конечно же, есть мама, но она уже много лет живет отдельно и не имеет возможности даже увидеть своих чад. Потешный рыбак Бабис все это время, оказывается, был злодеем и собственником — обиделся на «ушедшую за сигаретами» жену так крепко, что просто не подпускал ее к детям на расстояние пушечного выстрела. Только в отпуске дал слабину, сместив внимание с детей на карасей, и тут же тайное стало явным. А лето — читай, беспечное детство — тут же кончились, оставив после себя только нечеткие воспоминания. Такое же чувство странной, искаженной памяти, несет и, пожалуй, самый важный фильм фестиваля VOICES — безжалостные «Волки» алтайского режиссера Михаила Кулунакова. Передаваемая в его семье история превращается в народный эпос, где всего — любви, жестокости, крови — через край. Более ста лет назад на Алтае разыгрались страсти, которым позавидовали бы Гомер и Софокл: насильно выданная замуж красавица Кымыскай (Арунай Тазранова) сбегает от новоиспеченного мужа и теперь живет с его соседом Токной (Тимур Кыдыков). Проходят годы, растут дети, но разлад между двумя домами только крепнет — и выливается в итоге в настоящую масакру, где каждого ждет свое наказание. Кого-то забьют топором, другого — затопчут кони. Мир «Волков» жесток, и режиссер предупреждает об этом заранее, показывая в кадре освежевание вполне настоящей косули. Алтайская трагедия вызвала бурные споры, но равнодушными явно никого не оставила — так монументально, зло и поэтично о бесконечном круговороте мести в современном кино никто уже не разговаривает.
Ссылки по теме
Сырные парни. «Святая корова» — драмеди о взрослении голодных и злых пацанов
«Королевство»: Твой дом — моя крепость
Хорошо там, где нас нет: Утопии 11-го фестиваля VOICES
Свежие комментарии